Клуб владельцев корейских автомобилей

Я не люблю советских мультиков. От советских детских песен у меня в животе сжимается холодный склизкий шар. Я вообще не люблю никаких воспоминаний из советского детства, потому что все оно, советское и раннее постсоветское, — это сплошной страх. Страх от одиночества. Страх в ожидании матери, которая уезжает на работу рано утром и приезжает поздно вечером. Сначала ты боишься в яслях — тебя в них оставляют уже в год, и это везение, потому что кого-то сдают на казенный кошт уже в два месяца. Переходишь из яслей в садик и тоже боишься. В младшие и средние группы тебя еще водят за ручку, в старшие ты иногда ходишь сама. И дома давно остаешься одна. В три года умеешь включать плиту, ловко орудуешь ножом, сама открываешь и закрываешь входную дверь, ключ носишь на шее. Ты знаешь, что нельзя впускать незнакомцев, уходить на задний двор, гулять дотемна и отставать вечером от компании.

Тебя считают полностью самостоятельной и даже умненькой. А ты вспоминаешь лишь одно — страх.

Советский ребенок, за редким исключением, жил в страхе. Потому что любому ребенку прежде всего нужны были родители, вернее — мать. Только мать дает ощущение заботы и безопасности. Вся детская самостоятельность, которую навязывало семьям государство, оборачивалась тяжелыми психологическими травмами. Потому что ребенку крайне важно, чтобы ему вовремя сменили подгузник, вовремя подтерли сопли или открыли перед ним дверь. Если нет регулярной заботы, ребенок чувствует лишь одно — незащищенность. И страх.

Он начинался еще в роддоме, когда младенца у матери забирали в среднем на трое суток — считалось, что столько времени женщине требуется на восстановление после родов. В роддоме детей держали в яслях, маленькие кулечки кричали днями напролет. Дети воспитывались без грудного молока — роддом делал все, чтобы у матери его не было. Потому что к трем месяцам она должна была выйти на работу. А ребенок? Ребенок отдавался в ясли. Там его переодевали в казенную одежду, чтобы дома было меньше стирки, и помещали в большой деревянный манеж, где он лежал, ползал, учился ходить вместе с другими. В яслях стоял постоянный крик, малыши были мокрые, грязные. Ясли бывали и круглосуточные, с пятидневным пребыванием.

Если яслей поблизости не было, ребенка оставляли одного. В литературе осталось много воспоминаний о том, как матери клали младенца на пол, чтобы не упал, и привязывали его веревкой к ножке стола, чтобы не уполз. Такой рассказ есть в «Цинковых мальчиках». Самые счастливые оставались дома с бабушками, старшими братьями, сестрами или нанятыми няньками. В няньки по причине дешевизны часто нанимали девочек 10–12 лет.

Была популярна пятидневка, куда ребенка можно было сдать в понедельник утром и забрать вечером в пятницу. Чем сложнее у человека работа, тем больше времени его ребенку предлагалось проводить в круглосуточных яслях. С понедельника по пятницу сдавали часто своих детей в сад и ясли работники КГБ, прокуратуры, Гознака, делали это ответственные руководители начального и среднего звена. Такие ясли до сих пор остались. Есть знаменитый садик-курорт у Центробанка. В Москве несколько десятков круглосуточных садов, в том числе с яслями.

Сегодня необходимость сдать ребенка в такой сад становится для родителей страшной трагедией, а тогда была нормой.

СССР всегда гордился, что у него детских садов больше, чем в Америке. Это преподносилось как достижение социализма. На самом же деле было его огромным провалом, потому что средний американский рабочий вплоть до конца 1980-х мог один прокормить семью. А у нас мать грудного ребенка была вынуждена работать. Причем до определенного времени еще и обязана: только в 1968 году женщинам разрешали сидеть с детьми до года, причем без пособия — раньше они должны были работать.

Я вообще не люблю никаких воспоминаний из советского детства

Анастасия Миронова
Журналист
Родилась в 1984 году, детство прошло в Тюмени. На филфаке ТюмГУ пять лет, по мере сил, изучала закат символизма, прерафаэлитов и античную эстетику. По окончании филфака уехала учиться в Лондон, где задержалась на четыре года. В 2010 году вернулась с так и не защищенной диссертацией по Джону Рескину. В Тюмени продолжила работать в журналистике, но в 2012 году была вынуждена вновь уехать, но уже по причине полного отсутствия в городе неподконтрольных власти СМИ. Работала на "Эхе Москвы в Петербурге" с 2012 по 2014 год. Была замглавного редактора сайта радиостанции и шеф-редактором газеты, которую в Петербурге выпускало местное "Эхо". Весной 2014 года со всей пишущей редакцией петербургского "Эха" уволилась из-за цензуры и конфликта с руководством. После увольнения уехала в деревню, где держу сад и огород. Публиковалась в "Новой газете", "Афише". Проповедую антиконсьюмеризм и трезвость мысли.

ДИКИЙ писал(а):Кстати, яркое воспоминание детства — просыпаемся в саду после дневного сна и нас угощает сухариками с солью (из дома для нас приносила) нянечка тетя Сима

ОлегRus писал(а):у меня в животе сжимается холодный склизкий шар

БИЧ писал(а):Из всего потока сознания меня заинтересовало только одно — о чем идет речь?

ОлегRus писал(а):у меня в животе сжимается холодный склизкий шар

ОлегRus писал(а):давали

в старшие ты иногда ходишь сама.

В три года умеешь включать плиту, ловко орудуешь ножом, сама открываешь и закрываешь входную дверь, ключ носишь на шее. Ты знаешь, что нельзя впускать незнакомцев, уходить на задний двор, гулять дотемна и отставать вечером от компании.

оборачивалась тяжелыми психологическими травмами

TENK писал(а):А дрожжи, рыбий жир… Не?

ОлегRus писал(а):Меня, кста, ни разу не напрягало.

ОлегRus писал(а):тяжелыми психологическими травмами

6746 писал(а):ТС перепечатал чей то пост

ОлегRus писал(а):Анастасия Миронова
Журналист
Родилась в 1984 году

ОлегRus писал(а):Сегодня необходимость сдать ребенка в такой сад становится для родителей страшной трагедией