vim55 » 31 дек 2012, 08:56
ЛАДОШКИ Роман Вебер
Листья пожелтели, улица рябая,
Осень снова плачет, сдерживая дрожь.
Ты сложила ковшиком, тихо улыбаясь,
Белые ладошки, чистые, как дождь.
Скоро будет полным ковшик твой бездонный,
Не скупясь, его ты до краёв нальёшь.
Скоро жадно буду я пить с твоих ладоней
Озорное счастье, чистое, как дождь.
Чистое, как дождь…
Нателла Болтянская
Метались тени и росли
По складкам пыльных штор.
Царю на подпись принесли
Суровый приговор:
Там, в подземелье, на замке –
Вандал и еретик:
Посмел он плюнуть в кабаке
В пресветлый царский лик.
Велением, забыли,чьим,
Решили сгоряча:
Ему похмелье вылечат
Рукою палача.
Вливался в окна лунный свет,
И – вот, указ готов:
Чтоб царский не висел портрет
На стенах кабаков!
А что касается того,
Кто казни завтра ждёт –
Верёвку тратить на него –
По рангу ли почет?!
Гоните прочь из-под замка,
Пускай себе идёт,
Ведь на холопа-дурака
Российский царь плюёт.
Блюсти престиж – нам первый долг,
Но, что ни говори,
В указах понимали толк
Покойные цари
Диагноз
И грустный диагноз, увы, окончателен –
Болезни, и возраст, и все – к одному…
И он умирал на широкой кровати,
И внучку прощаться водили к нему.
Его подсознания пропасти темные
Тянули к себе, не давали дышать.
Он двигал руками, артритом сведенными
Он что-то искал и не мог отыскать.
Копался в бумагах неверными пальцами
И номер какой-то пытался набрать…
Он двадцать лет жил до реабилитации,
А после нее он прожил всего пять…
И двери с печатями веяли холодом,
И вот уже вычеркнут очередной.
Он видел, как падали гордые головы
И чью-то вину все искал за собой.
Что нищими жили, что спали несытыми,
Да бог с ним, ведь он не сидел в лагерях.
Он просто на собственной шкуре испытывал,
Что значит слепой и беспочвенный страх.
Портрет, перевязанный траурной лентой,
И в ватном молчанье родные стоят.
А он все в бреду собирал документы,
А он все доказывал – не виноват.
Персияночка
Что за карты да нагадали мне
Вкус постылых несытых губ…
Одурь сонную, свечку сальную,
Трупы черные на снегу…
Жеребцами деревню топчете,
Одуревшие от вина…
Вы усов не крутите, хлопчики,
Атаманова я жена.
Как ни ночь, нас венчает заново
У постели моей свеча…
Что глядите? Скажу хозяину,
Не помилует сгоряча.
Я умею смотреть, как вешают,
Не дрожа, прикусив губу.
В круговерти российской бешеной
Закрутило мою судьбу…
Только смолкли разрывы частые,
Как в январской глухой ночи
Ворвались к нам в квартиру красные:
Где тут доктор? Давай, лечи!
Мой отец перевязки сделал им…
Оказалось, что был не прав.
И его через месяц белые
Расстреляли, не разобрав…
А потом — офицеры пьяные
Да табачного дыма синь.
А потом — не хочу обманывать,
А сказать все, как есть, нет сил.
И везет меня в легких саночках
Сквозь кровавый густой туман
Белокурою персияночкой -
Смертью пахнущий атаман,
И текут рекой речи вздорные
Беспощадной его любви.
Его руки — от гари черные
И — по локоть они в крови.
Вот и все, и — о чем загадывать?
Но порой я молюсь в ночи,
Чтобы в петлях болтались рядом вы,
Красно-белые палачи.
Чтобы каждому — кол осиновый,
И тебе, ненаглядный мой…
Чтобы плыл только звон малиновый
Над очищенною землей.
Помню радостный звон к заутрене
В час, когда еще город спит…
К горлу лезет осадок муторный
И уже не спасает спирт.
В Егоров
Друзья уходят как-то невзначай…
Друзья уходят как-то невзначай,
Друзья уходят в прошлое, как в замять.
И мы смеемся с новыми друзьями,
А старых вспоминаем по ночам,
А старых вспоминаем по ночам.
А мы во сне зовем их, как в бреду,
Асфальты топчем юны и упруги,
И на прощанье стискиваем руки,
И руки обещают нам: "Приду".
И руки обещают нам: "Приду".
Они врастают, тают в синеву,
А мы во сне так верим им, так верим,
Но наяву распахнутые двери
И боль утраты тоже наяву.
И гарь утраты тоже наяву.
Но не прервать связующую нить.
Она дрожит во мне и не сдается.
Друзья уходят — кто же остается?
Друзья уходят — кем их заменить?
Друзья уходят — кем их заменить?..
Как бы так поддержать отечественного производителя, чтобы при этом ничего у него не покупать?